Полный текст на английском языке (Источник: Белый Дом, США)
2016/7/4
Полный текст на английском языке (Источник: Белый Дом, США)
Seventy-one years ago, on a bright, cloudless morning, death fell from the sky and the world was changed. A flash of light and a wall of fire destroyed a city and demonstrated that mankind possessed the means to destroy itself.
Why do we come to this place, to Hiroshima? We come to ponder a terrible force unleashed in a not so distant past. We come to mourn the dead, including over 100,000 in Japanese men, women and children; thousands of Koreans; a dozen Americans held prisoner. Their souls speak to us. They ask us to look inward, to take stock of who we are and what we might become.
It is not the fact of war that sets Hiroshima apart. Artifacts tell us that violent conflict appeared with the very first man. Our early ancestors, having learned to make blades from flint and spears from wood, used these tools not just for hunting, but against their own kind. On every continent, the history of civilization is filled with war, whether driven by scarcity of grain or hunger for gold; compelled by nationalist fervor or religious zeal. Empires have risen and fallen. Peoples have been subjugated and liberated. And at each juncture, innocents have suffered, a countless toll, their names forgotten by time.
The World War that reached its brutal end in Hiroshima and Nagasaki was fought among the wealthiest and most powerful of nations. Their civilizations had given the world great cities and magnificent art. Their thinkers had advanced ideas of justice and harmony and truth. And yet, the war grew out of the same base instinct for domination or conquest that had caused conflicts among the simplest tribes; an old pattern amplified by new capabilities and without new constraints.In the span of a few years, some 60 million people would die ― men, women, children no different than us, shot, beaten, marched, bombed, jailed, starved, gassed to death.
There are many sites around the world that chronicle this war ― memorials that tell stories of courage and heroism; graves and empty camps that echo of unspeakable depravity. Yet in the image of a mushroom cloud that rose into these skies, we are most starkly reminded of humanity's core contradiction; how the very spark that marks us as a species ― our thoughts, our imagination, our language, our tool-making, our ability to set ourselves apart from nature and bend it to our will ― those very things also give us the capacity for unmatched destruction.
How often does material advancement or social innovation blind us to this truth. How easily we learn to justify violence in the name of some higher cause. Every great religion promises a pathway to love and peace and righteousness, and yet no religion has been spared from believers who have claimed their faith as a license to kill. Nations arise, telling a story that binds people together in sacrifice and cooperation, allowing for remarkable feats, but those same stories have so often been used to oppress and dehumanize those who are different.
Science allows us to communicate across the seas and fly above the clouds; to cure disease and understand the cosmos. But those same discoveries can be turned into ever-more efficient killing machines.
The wars of the modern age teach this truth. Hiroshima teaches this truth. Technological progress without an equivalent progress in human institutions can doom us. The scientific revolution that led to the splitting of an atom requires a moral revolution, as well.
That is why we come to this place. We stand here, in the middle of this city, and force ourselves to imagine the moment the bomb fell. We force ourselves to feel the dread of children confused by what they see. We listen to a silent cry. We remember all the innocents killed across the arc of that terrible war, and the wars that came before, and the wars that would follow.
Mere words cannot give voice to such suffering, but we have a shared responsibility to look directly into the eye of history and ask what we must do differently to curb such suffering again. Someday the voices of the hibakusha will no longer be with us to bear witness. But, the memory of the morning of August 6th, 1945 must never fade. That memory allows us to fight complacency. It fuels our moral imagination. It allows us to change.
And since that fateful day, we have made choices that give us hope. The United States and Japan forged not only an alliance, but a friendship that has won far more for our people than we could ever claim through war. The nations of Europe built a Union that replaced battlefields with bonds of commerce and democracy. Oppressed peoples and nations won liberation. An international community established institutions and treaties that worked to avoid war and aspire to restrict and roll back, and ultimately eliminate the existence of nuclear weapons.
Still, every act of aggression between nations; every act of terror and corruption and cruelty and oppression that we see around the world shows our work is never done.
We may not be able to eliminate man's capacity to do evil, so nations ― and the alliances that we've formed ― must possess the means to defend ourselves. But among those nations like my own that hold nuclear stockpiles, we must have the courage to escape the logic of fear, and pursue a world without them.
We may not realize this goal in my lifetime. But persistent effort can roll back the possibility of catastrophe. We can chart a course that leads to the destruction of these stockpiles. We can stop the spread to new nations, and secure deadly materials from fanatics.
And yet that is not enough. For we see around the world today how even the crudest rifles and barrel bombs can serve up violence on a terrible scale. We must change our mindset about war itself ― to prevent conflict through diplomacy, and strive to end conflicts after they've begun; to see our growing interdependence as a cause for peaceful cooperation and not violent competition; to define our nations not by our capacity to destroy, but by what we build.
And perhaps above all, we must reimagine our connection to one another as members of one human race. For this, too, is what makes our species unique. We're not bound by genetic code to repeat the mistakes of the past. We can learn. We can choose. We can tell our children a different story ― one that describes a common humanity; one that makes war less likely and cruelty less easily accepted.
We see these stories in the hibakusha ―― the woman who forgave a pilot who flew the plane that dropped the atomic bomb, because she recognized that what she really hated was war itself; the man who sought out families of Americans killed here, because he believed their loss was equal to his own.
My own nation's story began with simple words: All men are created equal, and endowed by our Creator with certain unalienable rights, including life, liberty and the pursuit of happiness. Realizing that ideal has never been easy, even within our own borders, even among our own citizens.
But staying true to that story is worth the effort. It is an ideal to be strived for; an ideal that extends across continents, and across oceans. The irreducible worth of every person, the insistence that every life is precious; the radical and necessary notion that we are part of a single human family ― that is the story that we all must tell.
That is why we come to Hiroshima. So that we might think of people we love ― the first smile from our children in the morning; the gentle touch from a spouse over the kitchen table; the comforting embrace of a parent ― we can think of those things and know that those same precious moments took place here seventy-one years ago. Those who died ― they are like us. Ordinary people understand this, I think. They do not want more war. They would rather that the wonders of science be focused on improving life, and not eliminating it.
When the choices made by nations, when the choices made by leaders reflect this simple wisdom, then the lesson of Hiroshima is done.
The world was forever changed here. But today, the children of this city will go through their day in peace. What a precious thing that is. It is worth protecting, and then extending to every child. That is the future we can choose ― a future in which Hiroshima and Nagasaki are known not as the dawn of atomic warfare, but as the start of our own moral awakening.
Неофициальный перевод на русском языке (Примечание: на основании выступления Президента США Барака Обамы в Посольстве Японии в Туркменистане был подготовлен неофициальный перевод выступления на русском языке. Нижеследующий текст на русском языке является неофициальным переводом для справки, подлинный текст выступления на английском языке. Данная версия перевода речи Обамы на русском языке публикуется Посольством Японии в Туркменистане с согласием Посольства США в Туркменистане.)
Семьдесят один год назад светлым безоблачным утром смерть упала с неба и мир изменился. Вспышка света и стена из огня разрушили город, и это было демонстрацией того, что человечество обладает средством для своего самоуничтожения.
Почему мы пришли на это место, в Хиросиму? Мы пришли, чтобы задуматься о той страшной силе, развязанной в не столь отдаленном прошлом. Мы пришли, чтобы помянуть умерших людей, в том числе 100,000 японских мужчин, женщин и детей, тысяч корейцев, десятков американцев, находившихся в плену. Их души разговаривают с нами. Они просят нас заглянуть внутрь, подвести итог того, кто мы и кем мы можем стать.
Это не событие войны, что ставит Хиросиму отдельно. Артефакты говорят нам о том, что конфликты с применением насилия возникли с появлением самого первого человека. Наши ранние предки, учась изготавливать ножи из кремня и копья из дерева, использовали эти инструменты не только для охоты, но и против себе подобных. На каждом континенте история цивилизации полна войн, движимых либо нехваткой зерна, либо жаждой золота, наполненных националистическим угаром или религиозным рвением. Империи поднимались и падали. Народы покорялись и освобождались. И на каждом этапе страдали невинные люди, было несметное количество потерь, и их имена забыты временем.
Мировая война, которая достигла своего жестокого конца в Хиросиме и Нагасаки, велась между самыми богатыми и мощными народами. Их цивилизации создали величайшие города мира и великолепное искусство. Их мыслители имели передовые идеи справедливости, гармонии и правды. И тем не менее, война тоже выросла из одного и того же основного инстинкта господства и завоевания, который был причиной конфликтов между первобытными племенами; старая модель усилилась новыми возможностями, без новых ограничений. На протяжении нескольких лет несколько миллионов человек должны были умереть, мужчины, женщины, дети, ничем не отличающиеся от нас - расстрелянные, избитые, раздавленные маршами, под бомбами, заключенные в тюрьмах, от голода, отравленные газом.
Есть много сайтов по всему миру, в которых ведется летопись воспоминаний о той войне, рассказывающих истории о мужестве и героизме, могилах и пустых лагерях, являющихся отголосками не выразимой словами порочности. И все-таки, образ гриба, который поднялся в эти небеса, является для нас наиболее полным напоминанием об основном противоречии человечества; как та самая искра, которая отмечает нас как биологический вид, имеющий свое мышление, свое воображение, свой язык, свое умение изготавливать инструменты, способность ставить себя отдельно от природы и подчинить ее своей воле, которая также дает нам возможность для непревзойденного уничтожения.
Как часто материальный прогресс или социальные инновации делают нас слепыми по отношению к этой истине. Как легко мы учимся оправдывать насилие во имя какой-то высшей цели. Каждая главная религия обещает путь к любви, миру и добродетельности, и до сих пор ни одна религия не была защищена от верующих, которые утверждали, что их вера дает им право на убийство. Народы поднимаются, рассказывая историю, которая объединяет людей в принесении жертвы и во взаимодействии, что позволяет им совершать замечательные подвиги, но те же самые истории так часто используются, чтобы угнетать и издеваться над теми, кто отличается от других.
Наука позволяет нам общаться через моря и лететь над облаками, лечить болезнь и осваивать космос. Но те же открытия могут быть превращены во все более эффективные машины для убийства.
Войны современной эры учат этой истине. Хиросима учит этой истине. Технический прогресс без эквивалентного прогресса в человеческом обществе может обречь нас. Научная революция, которая привела к расщеплению атома, требует также и моральной революции.
Вот почему мы пришли на это место. Мы стоим здесь, в середине этого города и заставляем себя представить момент падения бомбы. Мы заставляем себя почувствовать страх детей, сбитых с толку тем, что они видят. Мы слышим безмолвный плач. Мы помним всех невиновных, убитых во время той ужасной войны, и в войнах, происшедших до этого, и в войнах, которые могут произойти после.
Простые слова не могут озвучить такие страдания, но у нас есть общая ответственность, чтобы посмотреть прямо в глаза истории и спросить, что мы должны сделать иначе, чтобы не допустить таких страданий снова. Когда-нибудь голосов хибакуса не будет больше с нами, чтобы свидетельствовать об этом. Но память об утре 6 августа 1945 года не должна исчезнуть никогда. Эта память позволяет нам бороться с самоуверенностью. Она питает наше моральное воображение. Она позволяет нам измениться.
И с того рокового дня мы сделали выбор, который дает нам надежду. Соединенные Штаты и Япония создали не только союз, но и дружбу, которая выиграла гораздо больше для наших народов, чем мы могли когда-либо требовать путем войны. Народы Европы создали Союз, который заменил поля сражений узами торговли и демократии. Угнетенные народы и нации выиграли свободу. Международное сообщество учредило институты и договоры, которые работают для того, чтобы избежать войны, стремятся ограничить и отодвинуть ее и окончательно ликвидировать существование ядерного оружия.
До сих пор, каждый акт агрессии между нациями, каждый акт террора, коррупции, жестокости и угнетения, который мы наблюдаем во всем мире, показывают, что наша работа никогда не закончится.
Мы не сможем устранить способность человека совершать зло, поэтому народы и союзы, которые мы создали, должны обладать средствами, чтобы защитить себя. Но среди таких народов, как мой собственный, которые имеют запасы ядерного оружия, мы должны иметь мужество вырваться из логики страха и стремиться к миру без них.
Мы не сможем достичь этой цели при моей жизни. Но настойчивые усилия могут отодвинуть возможность катастрофы. Мы можем наметить курс, который ведет к уничтожению этих запасов. Мы можем остановить распространение новых государств и охранять смертельные материалы от фанатиков.
И, тем не менее, этого недостаточно. Ибо мы видим сегодня по всему миру, что даже самые грубые винтовки и бочковые бомбы могут быть инструментом насилия в ужасном масштабе. Мы должны изменить свое мышление о самой войне, чтобы предотвратить конфликт путем дипломатии и стремиться положить конец конфликтам после того, как они начались, чтобы увидеть нашу растущую взаимозависимость как причину для мирного сотрудничества и ненасильственной конкуренции, определять наши народы не по способности разрушать, а по тому, что мы можем построить.
И, возможно, прежде всего, мы должны переосмыслить нашу связь друг с другом как членов одной человеческой расы. Ибо это также то, что делает наш вид уникальным. Мы не связаны генетическим кодом, чтобы повторять ошибки прошлого. Мы можем учиться. Мы можем выбирать. Мы можем рассказать своим детям другую историю, ту, которая описывает всеобщую гуманность, ту, которая делает войну менее вероятной, а жестокость менее легко допустимой.
Мы видим эти истории в хибакуса – о женщине, простившей пилота самолета, который сбросил атомную бомбу, потому что она поняла, что на самом деле она ненавидит саму войну, о мужчине, который искал семьи американцев, убитых здесь, потому что он считал, что их потеря была равной его собственной.
История моего народа начинается простыми словами: Все люди созданы равными и наделены нашим Создателем определенными неотъемлемыми правами, включая право на жизнь, свободу, стремление к счастью. Признание такого идеала никогда не бывает легким, даже в пределах наших собственных границ, даже среди наших собственных граждан.
Но оставаться верным той истории стоит усилий. Она идеальна для того, чтобы стремиться к ней, она идеальна для того, чтобы распространяться через континенты и океаны. Непреложная ценность каждого человека, истина в том, что каждая жизнь драгоценна, радикальное и необходимое понятие того, что мы являемся частью одной человеческой семьи, вот история, которую мы должны рассказывать.
Вот почему мы пришли в Хиросиму. Чтобы мы могли думать о людях, которых мы любим, об улыбках наших детей утром, о нежном прикосновении супруга над кухонным столом, об утешительном объятии одного из родителей, мы можем думать об этих вещах и знать, что такие же драгоценные моменты происходили здесь семьдесят один год назад. Те, кто умерли, они похожи на нас. Я думаю, что обычные люди понимают это. Они не хотят больше войн. Они предпочли бы, чтобы чудеса науки были направлены на улучшение жизни, а не на ее устранение.
Когда выбор, сделанный народами, когда выбор, сделанный лидерами, отражает эту простую мудрость, тогда урок Хиросимы сделан.
Мир навсегда изменился здесь. Но сегодня дети этого города проживут этот день в мире. Вот что является ценным. Вот это стоит защищать и распространять на каждого ребенка. Вот это будущее, которое мы можем выбрать, будущее, в котором Хиросима и Нагасаки будут известны не как заря атомной войны, а как начало нашего собственного морального пробуждения.
Seventy-one years ago, on a bright, cloudless morning, death fell from the sky and the world was changed. A flash of light and a wall of fire destroyed a city and demonstrated that mankind possessed the means to destroy itself.
Why do we come to this place, to Hiroshima? We come to ponder a terrible force unleashed in a not so distant past. We come to mourn the dead, including over 100,000 in Japanese men, women and children; thousands of Koreans; a dozen Americans held prisoner. Their souls speak to us. They ask us to look inward, to take stock of who we are and what we might become.
It is not the fact of war that sets Hiroshima apart. Artifacts tell us that violent conflict appeared with the very first man. Our early ancestors, having learned to make blades from flint and spears from wood, used these tools not just for hunting, but against their own kind. On every continent, the history of civilization is filled with war, whether driven by scarcity of grain or hunger for gold; compelled by nationalist fervor or religious zeal. Empires have risen and fallen. Peoples have been subjugated and liberated. And at each juncture, innocents have suffered, a countless toll, their names forgotten by time.
The World War that reached its brutal end in Hiroshima and Nagasaki was fought among the wealthiest and most powerful of nations. Their civilizations had given the world great cities and magnificent art. Their thinkers had advanced ideas of justice and harmony and truth. And yet, the war grew out of the same base instinct for domination or conquest that had caused conflicts among the simplest tribes; an old pattern amplified by new capabilities and without new constraints.In the span of a few years, some 60 million people would die ― men, women, children no different than us, shot, beaten, marched, bombed, jailed, starved, gassed to death.
There are many sites around the world that chronicle this war ― memorials that tell stories of courage and heroism; graves and empty camps that echo of unspeakable depravity. Yet in the image of a mushroom cloud that rose into these skies, we are most starkly reminded of humanity's core contradiction; how the very spark that marks us as a species ― our thoughts, our imagination, our language, our tool-making, our ability to set ourselves apart from nature and bend it to our will ― those very things also give us the capacity for unmatched destruction.
How often does material advancement or social innovation blind us to this truth. How easily we learn to justify violence in the name of some higher cause. Every great religion promises a pathway to love and peace and righteousness, and yet no religion has been spared from believers who have claimed their faith as a license to kill. Nations arise, telling a story that binds people together in sacrifice and cooperation, allowing for remarkable feats, but those same stories have so often been used to oppress and dehumanize those who are different.
Science allows us to communicate across the seas and fly above the clouds; to cure disease and understand the cosmos. But those same discoveries can be turned into ever-more efficient killing machines.
The wars of the modern age teach this truth. Hiroshima teaches this truth. Technological progress without an equivalent progress in human institutions can doom us. The scientific revolution that led to the splitting of an atom requires a moral revolution, as well.
That is why we come to this place. We stand here, in the middle of this city, and force ourselves to imagine the moment the bomb fell. We force ourselves to feel the dread of children confused by what they see. We listen to a silent cry. We remember all the innocents killed across the arc of that terrible war, and the wars that came before, and the wars that would follow.
Mere words cannot give voice to such suffering, but we have a shared responsibility to look directly into the eye of history and ask what we must do differently to curb such suffering again. Someday the voices of the hibakusha will no longer be with us to bear witness. But, the memory of the morning of August 6th, 1945 must never fade. That memory allows us to fight complacency. It fuels our moral imagination. It allows us to change.
And since that fateful day, we have made choices that give us hope. The United States and Japan forged not only an alliance, but a friendship that has won far more for our people than we could ever claim through war. The nations of Europe built a Union that replaced battlefields with bonds of commerce and democracy. Oppressed peoples and nations won liberation. An international community established institutions and treaties that worked to avoid war and aspire to restrict and roll back, and ultimately eliminate the existence of nuclear weapons.
Still, every act of aggression between nations; every act of terror and corruption and cruelty and oppression that we see around the world shows our work is never done.
We may not be able to eliminate man's capacity to do evil, so nations ― and the alliances that we've formed ― must possess the means to defend ourselves. But among those nations like my own that hold nuclear stockpiles, we must have the courage to escape the logic of fear, and pursue a world without them.
We may not realize this goal in my lifetime. But persistent effort can roll back the possibility of catastrophe. We can chart a course that leads to the destruction of these stockpiles. We can stop the spread to new nations, and secure deadly materials from fanatics.
And yet that is not enough. For we see around the world today how even the crudest rifles and barrel bombs can serve up violence on a terrible scale. We must change our mindset about war itself ― to prevent conflict through diplomacy, and strive to end conflicts after they've begun; to see our growing interdependence as a cause for peaceful cooperation and not violent competition; to define our nations not by our capacity to destroy, but by what we build.
And perhaps above all, we must reimagine our connection to one another as members of one human race. For this, too, is what makes our species unique. We're not bound by genetic code to repeat the mistakes of the past. We can learn. We can choose. We can tell our children a different story ― one that describes a common humanity; one that makes war less likely and cruelty less easily accepted.
We see these stories in the hibakusha ―― the woman who forgave a pilot who flew the plane that dropped the atomic bomb, because she recognized that what she really hated was war itself; the man who sought out families of Americans killed here, because he believed their loss was equal to his own.
My own nation's story began with simple words: All men are created equal, and endowed by our Creator with certain unalienable rights, including life, liberty and the pursuit of happiness. Realizing that ideal has never been easy, even within our own borders, even among our own citizens.
But staying true to that story is worth the effort. It is an ideal to be strived for; an ideal that extends across continents, and across oceans. The irreducible worth of every person, the insistence that every life is precious; the radical and necessary notion that we are part of a single human family ― that is the story that we all must tell.
That is why we come to Hiroshima. So that we might think of people we love ― the first smile from our children in the morning; the gentle touch from a spouse over the kitchen table; the comforting embrace of a parent ― we can think of those things and know that those same precious moments took place here seventy-one years ago. Those who died ― they are like us. Ordinary people understand this, I think. They do not want more war. They would rather that the wonders of science be focused on improving life, and not eliminating it.
When the choices made by nations, when the choices made by leaders reflect this simple wisdom, then the lesson of Hiroshima is done.
The world was forever changed here. But today, the children of this city will go through their day in peace. What a precious thing that is. It is worth protecting, and then extending to every child. That is the future we can choose ― a future in which Hiroshima and Nagasaki are known not as the dawn of atomic warfare, but as the start of our own moral awakening.
Неофициальный перевод на русском языке (Примечание: на основании выступления Президента США Барака Обамы в Посольстве Японии в Туркменистане был подготовлен неофициальный перевод выступления на русском языке. Нижеследующий текст на русском языке является неофициальным переводом для справки, подлинный текст выступления на английском языке. Данная версия перевода речи Обамы на русском языке публикуется Посольством Японии в Туркменистане с согласием Посольства США в Туркменистане.)
Семьдесят один год назад светлым безоблачным утром смерть упала с неба и мир изменился. Вспышка света и стена из огня разрушили город, и это было демонстрацией того, что человечество обладает средством для своего самоуничтожения.
Почему мы пришли на это место, в Хиросиму? Мы пришли, чтобы задуматься о той страшной силе, развязанной в не столь отдаленном прошлом. Мы пришли, чтобы помянуть умерших людей, в том числе 100,000 японских мужчин, женщин и детей, тысяч корейцев, десятков американцев, находившихся в плену. Их души разговаривают с нами. Они просят нас заглянуть внутрь, подвести итог того, кто мы и кем мы можем стать.
Это не событие войны, что ставит Хиросиму отдельно. Артефакты говорят нам о том, что конфликты с применением насилия возникли с появлением самого первого человека. Наши ранние предки, учась изготавливать ножи из кремня и копья из дерева, использовали эти инструменты не только для охоты, но и против себе подобных. На каждом континенте история цивилизации полна войн, движимых либо нехваткой зерна, либо жаждой золота, наполненных националистическим угаром или религиозным рвением. Империи поднимались и падали. Народы покорялись и освобождались. И на каждом этапе страдали невинные люди, было несметное количество потерь, и их имена забыты временем.
Мировая война, которая достигла своего жестокого конца в Хиросиме и Нагасаки, велась между самыми богатыми и мощными народами. Их цивилизации создали величайшие города мира и великолепное искусство. Их мыслители имели передовые идеи справедливости, гармонии и правды. И тем не менее, война тоже выросла из одного и того же основного инстинкта господства и завоевания, который был причиной конфликтов между первобытными племенами; старая модель усилилась новыми возможностями, без новых ограничений. На протяжении нескольких лет несколько миллионов человек должны были умереть, мужчины, женщины, дети, ничем не отличающиеся от нас - расстрелянные, избитые, раздавленные маршами, под бомбами, заключенные в тюрьмах, от голода, отравленные газом.
Есть много сайтов по всему миру, в которых ведется летопись воспоминаний о той войне, рассказывающих истории о мужестве и героизме, могилах и пустых лагерях, являющихся отголосками не выразимой словами порочности. И все-таки, образ гриба, который поднялся в эти небеса, является для нас наиболее полным напоминанием об основном противоречии человечества; как та самая искра, которая отмечает нас как биологический вид, имеющий свое мышление, свое воображение, свой язык, свое умение изготавливать инструменты, способность ставить себя отдельно от природы и подчинить ее своей воле, которая также дает нам возможность для непревзойденного уничтожения.
Как часто материальный прогресс или социальные инновации делают нас слепыми по отношению к этой истине. Как легко мы учимся оправдывать насилие во имя какой-то высшей цели. Каждая главная религия обещает путь к любви, миру и добродетельности, и до сих пор ни одна религия не была защищена от верующих, которые утверждали, что их вера дает им право на убийство. Народы поднимаются, рассказывая историю, которая объединяет людей в принесении жертвы и во взаимодействии, что позволяет им совершать замечательные подвиги, но те же самые истории так часто используются, чтобы угнетать и издеваться над теми, кто отличается от других.
Наука позволяет нам общаться через моря и лететь над облаками, лечить болезнь и осваивать космос. Но те же открытия могут быть превращены во все более эффективные машины для убийства.
Войны современной эры учат этой истине. Хиросима учит этой истине. Технический прогресс без эквивалентного прогресса в человеческом обществе может обречь нас. Научная революция, которая привела к расщеплению атома, требует также и моральной революции.
Вот почему мы пришли на это место. Мы стоим здесь, в середине этого города и заставляем себя представить момент падения бомбы. Мы заставляем себя почувствовать страх детей, сбитых с толку тем, что они видят. Мы слышим безмолвный плач. Мы помним всех невиновных, убитых во время той ужасной войны, и в войнах, происшедших до этого, и в войнах, которые могут произойти после.
Простые слова не могут озвучить такие страдания, но у нас есть общая ответственность, чтобы посмотреть прямо в глаза истории и спросить, что мы должны сделать иначе, чтобы не допустить таких страданий снова. Когда-нибудь голосов хибакуса не будет больше с нами, чтобы свидетельствовать об этом. Но память об утре 6 августа 1945 года не должна исчезнуть никогда. Эта память позволяет нам бороться с самоуверенностью. Она питает наше моральное воображение. Она позволяет нам измениться.
И с того рокового дня мы сделали выбор, который дает нам надежду. Соединенные Штаты и Япония создали не только союз, но и дружбу, которая выиграла гораздо больше для наших народов, чем мы могли когда-либо требовать путем войны. Народы Европы создали Союз, который заменил поля сражений узами торговли и демократии. Угнетенные народы и нации выиграли свободу. Международное сообщество учредило институты и договоры, которые работают для того, чтобы избежать войны, стремятся ограничить и отодвинуть ее и окончательно ликвидировать существование ядерного оружия.
До сих пор, каждый акт агрессии между нациями, каждый акт террора, коррупции, жестокости и угнетения, который мы наблюдаем во всем мире, показывают, что наша работа никогда не закончится.
Мы не сможем устранить способность человека совершать зло, поэтому народы и союзы, которые мы создали, должны обладать средствами, чтобы защитить себя. Но среди таких народов, как мой собственный, которые имеют запасы ядерного оружия, мы должны иметь мужество вырваться из логики страха и стремиться к миру без них.
Мы не сможем достичь этой цели при моей жизни. Но настойчивые усилия могут отодвинуть возможность катастрофы. Мы можем наметить курс, который ведет к уничтожению этих запасов. Мы можем остановить распространение новых государств и охранять смертельные материалы от фанатиков.
И, тем не менее, этого недостаточно. Ибо мы видим сегодня по всему миру, что даже самые грубые винтовки и бочковые бомбы могут быть инструментом насилия в ужасном масштабе. Мы должны изменить свое мышление о самой войне, чтобы предотвратить конфликт путем дипломатии и стремиться положить конец конфликтам после того, как они начались, чтобы увидеть нашу растущую взаимозависимость как причину для мирного сотрудничества и ненасильственной конкуренции, определять наши народы не по способности разрушать, а по тому, что мы можем построить.
И, возможно, прежде всего, мы должны переосмыслить нашу связь друг с другом как членов одной человеческой расы. Ибо это также то, что делает наш вид уникальным. Мы не связаны генетическим кодом, чтобы повторять ошибки прошлого. Мы можем учиться. Мы можем выбирать. Мы можем рассказать своим детям другую историю, ту, которая описывает всеобщую гуманность, ту, которая делает войну менее вероятной, а жестокость менее легко допустимой.
Мы видим эти истории в хибакуса – о женщине, простившей пилота самолета, который сбросил атомную бомбу, потому что она поняла, что на самом деле она ненавидит саму войну, о мужчине, который искал семьи американцев, убитых здесь, потому что он считал, что их потеря была равной его собственной.
История моего народа начинается простыми словами: Все люди созданы равными и наделены нашим Создателем определенными неотъемлемыми правами, включая право на жизнь, свободу, стремление к счастью. Признание такого идеала никогда не бывает легким, даже в пределах наших собственных границ, даже среди наших собственных граждан.
Но оставаться верным той истории стоит усилий. Она идеальна для того, чтобы стремиться к ней, она идеальна для того, чтобы распространяться через континенты и океаны. Непреложная ценность каждого человека, истина в том, что каждая жизнь драгоценна, радикальное и необходимое понятие того, что мы являемся частью одной человеческой семьи, вот история, которую мы должны рассказывать.
Вот почему мы пришли в Хиросиму. Чтобы мы могли думать о людях, которых мы любим, об улыбках наших детей утром, о нежном прикосновении супруга над кухонным столом, об утешительном объятии одного из родителей, мы можем думать об этих вещах и знать, что такие же драгоценные моменты происходили здесь семьдесят один год назад. Те, кто умерли, они похожи на нас. Я думаю, что обычные люди понимают это. Они не хотят больше войн. Они предпочли бы, чтобы чудеса науки были направлены на улучшение жизни, а не на ее устранение.
Когда выбор, сделанный народами, когда выбор, сделанный лидерами, отражает эту простую мудрость, тогда урок Хиросимы сделан.
Мир навсегда изменился здесь. Но сегодня дети этого города проживут этот день в мире. Вот что является ценным. Вот это стоит защищать и распространять на каждого ребенка. Вот это будущее, которое мы можем выбрать, будущее, в котором Хиросима и Нагасаки будут известны не как заря атомной войны, а как начало нашего собственного морального пробуждения.